Очень-очень давно мы с приятелями отдыхали "на природе". Ничего особенного от этой природы нам нужно не было. Просто решили выбраться подальше от города. И собственно — культурно выпить-закусить с ночевкой под звездами. Порыбачить — но без фанатизма. Добрались до места. Небольшая запруда с утками, тихая, чистая, погода как на заказ — чудо!
Расставились-разложились, организовали нехитрый быт — палаточки-кострище-котелок-донки. Красота! Сидим, выпиваем-закусываем, беседуем, ведем себя прилично, уток не пугаем. Благодать! Вскоре к месту нашего культурного отдыха вышли два мужичка. Сразу видать — опытные чингачгуки. Снаряжены толково, но легко, идут бодро, шаг верный. Рюкзачки-ружьишки-штормовки. Охотники. Они — можно, мол, перекурим тут слегка? Мы — конечно, милости просим, не угодно ли присоединиться? Те переглянулись, согласились на "по пятьдесят — нам еще идти", от предложения оттрапезничать с достоинством отказались. Ладно. После "по пятьдесят — нам еще идти" — встали, отряхнулись и... Нет, спросили, а вы, мужики, просто так — отдыхаете — или как? — Или как! — заявляет один из нас, в котором было уже "триста пятьдесят", — мы на утку. Чингачгуки верным глазом оглядели лагерь, в котором абсолютно ничего не могло даже скользко намекнуть об охоте. И вопросительно уставились на нас. — На силок что ли? Или как? — Или как! — заявляет тот в котором триста пятьдесят. — ? — спрашивают чингачгуки одними глазами и усаживаются обратно, являя собой один сплошной интерес. Ситуация отрисовалась сложная. Морочить голову серьезным людям — некрасиво. А серьезным людям с ружьями еще и рискованно. Тот В Котором Триста Пятьдесят замешкался на полсекунды — и пошла импровизация. — Чайником! Не пробовали? Видимо он пытался загнуть линию беседы в сторону шутки. Чингачгуки не оценили и уставились на него как-то неоднозначно. К слову — за все время, что провели у нас, они ни разу не улыбнулись. Триста Пятьдесят начал приходить из замешательства в отчаяние. Когда пришел — выкрикнул: — Счас! — и удрал в палатку. Вернулся с чайником. Подошел к берегу. В это время мы попытались сделать чингачгукам еще по пятьдесят. Получилось. Суровые лица смягчились. Триста Пятьдесят подошел к берегу. Помните, я говорил, там утки. Триста Пятьдесят примерился, сделал какой-то фантастический изящный замах с доворотом и метнул чайник в гущу уточьей компании, благо лететь ему было метров 15. Компания шуганулась и мигом снялась с места. Триста Пятьдесят повернулся к нам и уже начал исполнять на лице выражение "не вышло чего-то". Но один из чингачгуков, внимательно наблюдавший за происходящим, исполнил танец "ху---ссе! " с соответствующей мимикой, откатал свои бродни и попер к запруде. Там пораженная чайником утка боролась за свое будущее и пыталась освободиться от чайника, который: — видимо подбил-таки ее летную механизацию; — наделся на нее ручкой; — наполнился водой и тянул в пучину. Второй чингачгук также станцевал "ху----ссе" и одобрительно оглядел нас. Триста Пятьдесят мигом поднялся до Пятисот и принялся было развивать успех, заявляя, что он крышку на чайник забыл в спешке надеть. С крышкой можно было сразу парочку подбить. Его быстро, на всякий случай доделали до Семисот и он уснул. В итоге никто из нас не потерял лица, а чингачгуки расширили познания в области охоты. За такое дело они благосклонно приняли еще дважды по пятьдесят, откланялись и двинули по своим делам. Утка, кстати, после осмотра (повреждений обнаружено не было, за что слава Богу) была отпущена с извинениями.
Свежие комментарии